|
XXIII. Среди поклонников послушных Других причудниц я видал, Самолюбиво равнодушных Для вздохов страстных и похвал. И что ж нашел я с изумленьем? Они, суровым поведеньем Пугая робкую любовь, Ее привлечь умели вновь, По крайней мере, сожаленьем, По крайней мере, звук речей Казался иногда нежней, И с легковерным ослепленьем Опять любовник молодой Бежал за милой суетой. XXIV. За что ж виновнее Татьяна? За то ль, что в милой простоте Она не ведает обмана И верит избранной мечте? За то ль, что любит без искусства, Послушная влеченью чувства, Что так доверчива она, Что от небес одарена Воображением мятежным, Умом и волею живой, И своенравной головой, И сердцем пламенным и нежным? Ужели не простите ей Вы легкомыслия страстей? |
XXIII
Tra mansueti spasimanti Altre strambe ho conosciuto Per egoismo indifferenti A sospir d’amore e lodi. E che ho appreso con stupore? Che una volta messo in fuga Col contegno l’amor timido Riattirarlo a sé sapevano, Se non altro compatendolo, Se non altro poi sembrava Che più tenero, talvolta, Fosse il tono dei discorsi, E ecco il giovane amoroso Che con credula cecaggine Punto e a capo corre dietro Alla sua cara vuotaggine. XXIV Più colpevole è Tatiana? Perché semplice com’è Non conosce inganni, e crede Nel suo sogno prediletto? Perché amando senza astuzie Segue il proprio sentimento, Perché è piena di fiducia, Perché il cielo le donò Irrequieta fantasia, Viva mente e volontà, Una testa capricciosa E un cuor tenero e fervente? Sventatezze di passione Non vorrete perdonarle? |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin