|
VII. Татьяна слушала с досадой Такие сплетни; но тайком С неизъяснимою отрадой Невольно думала о том; И в сердце дума заронилась; Пора пришла, она влюбилась. Так в землю падшее зерно Весны огнем оживлено. Давно ее воображенье, Сгорая негой и тоской, Алкало пищи роковой; Давно сердечное томленье Теснило ей младую грудь; Душа ждала... кого-нибудь, VIII. И дождалась... Открылись очи; Она сказала: это он! Увы! теперь и дни и ночи, И жаркий одинокий сон, Всё полно им; всё деве милой Без умолку волшебной силой Твердит о нем. Докучны ей И звуки ласковых речей, И взор заботливой прислуги. В уныние погружена, Гостей не слушает она И проклинает их досуги, Их неожиданный приезд И продолжительный присест. |
VII Ascoltava infastidita Queste dicerie Tatiana, Ma in segreto (e con piacere) Non volendo ci pensava; E il pensier le cadde in cuore; Era l’ora dell’amore. Così cade in terra il seme E il tepor di primavera Lo vivifica. Da tempo, Di languore e d’ansia ardendo, La sua fantasia bramava Il fatale nutrimento, E il suo cuore si stringeva Dalla pena nel suo petto Di fanciulla: l’anima era In attesa... di qualcuno. VIII E aspettò... Gli occhi si aprirono; Disse: “E’ lui!” E ahimé ora tutto – Giorno, notte, e il solitario Caldo sonno – è di lui pieno; Tutto come per incanto Di lui parla senza posa Alla tenera fanciulla. Le danno uggia ora i discorsi Amorevoli e gli sguardi Della premurosa njanja. Sprofondata nel magone Non dà ascolto agli ospiti, anzi, Maledice abbiano tempo Di far visite inattese, E non levin mai le tende. 5 5“E maledice il loro tempo libero, i loro arrivi inattesi, e il prolungato star seduti”. |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin