|
XXXVII. Своим пенатам возвращенный, Владимир Ленский посетил Соседа памятник смиренный, И вздох он пеплу посвятил; И долго сердцу грустно было. "Poor Yorick! 20 - молвил он уныло, - Он на руках меня держал. Как часто в детстве я играл Его Очаковской медалью! Он Ольгу прочил за меня, Он говорил: дождусь ли дня?.." И, полный искренней печалыо, Владимир тут же начертал Ему надгробный мадригал. XXXVIII. И там же надписью печальной Отца и матери, в слезах, Почтил он прах патриархальный... Увы! на жизненных браздах Мгновенной жатвой поколенья, По тайной воле провиденья, Восходят, зреют и падут; Другие им вослед идут... Так наше ветреное племя Растет, волнуется, кипит И к гробу прадедов теснит. Придет, придет и наше время, И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас! 20 “Povero Yorick!”, esclamazione di Amleto davanti al teschio del buffone (v. Shakespeare e Sterne). |
XXXVII
Ai penati suoi tornato Visitò Lenskij la tomba Del vicino, e consacrò Alle ceneri un sospiro; E fu triste, a lungo, in cuore. “Poor Yorick!” – gemeva, – “ Quante volte da bambino Ho giocato in collo a lui Con la sua medaglia d’oro!21 Promettendomi Olga, disse: A quel giorno arriverò?...” E sul posto stesso, pieno Di sincera commozione, Vladimiro prese a scrivere Per lui un funebre rondò. XXXVIII Più in là, sulla triste lapide Del padre e della madre Onorò di calde lacrime La patriarcale cenere... Nelle briglie della vita Mèsse d’un istante sono Le generazioni, ahimé! Per disegno misterioso Della provvidenza sorgono, Maturano e tramontano; E altre seguono... Così La sventata nostra stirpe Cresce, s’agita, fermenta, Spinge gli avi nella tomba. Verrà, verrà il nostro tempo, Che i nipoti, alla buon’ora, Cacceranno via anche noi! 21 “Con la sua medaglia di Očakov” – ricevuta per aver partecipato alla presa dell’omonima fortezza turca, nel 1788. |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin