|
XXIX. Ее прогулки длятся доле. Теперь то холмик, то ручей Остановляют поневоле Татьяну прелестью своей. Она, как с давними друзьями, С своими рощами, лугами Еще беседовать спешит. Но лето быстрое летит. Настала осень золотая. Природа трепетна, бледна, Как жертва, пышно убрана... Вот север, тучи нагоняя, Дохнул, завыл - и вот сама Идет волшебница зима. XXX. Пришла, рассыпалась; клоками Повисла на суках дубов; Легла волнистыми коврами Среди полей, вокруг холмов; Брега с недвижною рекою Сравняла пухлой пеленою; Блеснул мороз. И рады мы Проказам матушки зимы. Не радо ей лишь сердце Тани. Нейдет она зиму встречать, Морозной пылью подышать И первым снегом с кровли бани Умыть лицо, плеча и грудь: Татьяне страшен зимний путь. |
XXIX Le sue gite si prolungano. Ora il poggio ora il ruscello Controvoglia la trattengono Coi loro incanti, e lei Come con dei vecchi amici, Di parlar mai smetterebbe Coi suoi prati e i suoi boschetti. Ma l’estate presto vola. E il dorato autunno arriva. Trema la natura, pallida Come un’agghindata vittima... Settentrione arriva, urlando: Soffia e spinge le sue nuvole; Mago Inverno si fa avanti. XXX È già qui, dilaga; in fiocchi Pende ai rami delle querce; Giace in ondulate coltri Sopra i campi, intorno ai colli; Un paffuto velo stende Sull’immoto fiume e gli argini; Brilla il gelo. Coi suoi scherzi Babbo Inverno ci diverte. Non così il cuore di Tania. Non va incontro lei all’inverno, Non respira il suo nevischio, Non si lava con la prima Neve del tetto del bagno Viso, petto e spalle: il viaggio Che l’aspetta la spaura. 21 21 “Il viaggio invernale spaventa Tatiana.” Ancora usa, da quelle parti, ‘battezzarsi’ con la prima neve caduta sul tetto della banja – pulita e a portata di mano – e magari rotolarsi in quella del giardino, appena usciti di sauna. |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin