|
XXXIII. Приятно дерзкой эпиграммой Взбесить оплошного врага; Приятно зреть, как он, упрямо Склонив бодливые рога, Невольно в зеркало глядится И узнавать себя стыдится; Приятней, если он, друзья, Завоет сдуру: это я! Еще приятнее в молчанье Ему готовить честный гроб И тихо целить в бледный лоб На благородном расстоянье; Но отослать его к отцам Едва ль приятно будет вам. XXXIV. Что ж, если вашим пистолетом Сражен приятель молодой, Нескромным взглядом, иль ответом, Или безделицей иной Вас оскорбивший за бутылкой, Иль даже сам в досаде пылкой Вас гордо вызвавший на бой, Скажите: вашею душой Какое чувство овладеет, Когда недвижим, на земле Пред вами с смертью на челе, Он постепенно костенеет, Когда он глух и молчалив На ваш отчаянный призыв? |
XXXIII Piace fare imbufalire Con un perfido epigramma Un nemico sprovveduto; Osservarlo mentre pronto A incornare a testa bassa Si sorprende in uno specchio E arrossisce a riconoscersi; Meglio ancora se il grullo urla: “Ma sono io!” Ancor più piacevole È ordinargli un bel sepolcro E mirare poi tranquilli A distanza ragguardevole La sua fronte che si sbianca. Ma spedirlo all’altro mondo È difficile che piaccia. XXXIV Se poi a essere colpito È un ragazzo amico vostro Che magari, alzato il gomito, V’abbia offeso con un motto, Uno sguardo indelicato O qualche altra stupidaggine, O anche sia stato lui stesso In un impeto di rabbia A sfidarvi a duello, ditemi: Cosa proverete quando, La morte in fronte, immobile, Lui è davanti a voi, per terra, Che pian piano irrigidisce, Muto e sordo ad ogni vostra Disperata invocazione? |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin