|
XIX. Весь вечер Ленский был рассеян, То молчалив, то весел вновь; Но тот, кто музою взлелеян, Всегда таков: нахмуря бровь, Садился он за клавикорды И брал на них одни аккорды, То, к Ольге взоры устремив, Шептал: не правда ль? я счастлив. Но поздно; время ехать. Сжалось В нем сердце, полное тоской; Прощаясь с девой молодой, Оно как будто разрывалось. Она глядит ему в лицо. “Что с вами?” - Так. - И на крыльцо. XX. Домой приехав, пистолеты Он осмотрел, потом вложил Опять их в ящик и, раздетый, При свечке, Шиллера раскрыл; Но мысль одна его объемлет; В нем сердце грустное не дремлет: С неизъяснимою красой Он видит Ольгу пред собой. Владимир книгу закрывает, Берет перо; его стихи, Полны любовной чепухи, Звучат и льются. Их читает Он вслух, в лирическом жару, Как Дельвиг пьяный на пиру. |
XIX Ora tacito ora allegro Tutto il giorno fu svagato Vladimiro – anche se è tipico Degli alunni della Musa: Accigliato si metteva Al clavicordio, a trarne Qualche accordo, o bisbigliava, Dopo aver guardato Olga: “Che, non son felice forse?” Ma è già tardi; è ora d’andare. Gonfio d’amarezza, il cuore Gli si strinse in petto, e quando Salutò la giovinetta Sembrò quasi gli scoppiasse. “Ma che avete?” Lo guardò Olga in viso. “Nulla”. E uscì. XX Giunto a casa esaminò Le pistole, le rimise Nell’astuccio, si svestì, E a lume di candela Aprì Schiller; ma un pensiero Solo ha in testa, e dentro al petto Non ha requie il cuore triste: Ineffabilmente bella Vede Olga avanti a sé. Chiude il libro e mette mano Alla penna Lenskij: scorrono Armoniosi i versi, pieni D’amorose stupidaggini, Che lui legge ad alta voce, D’estro lirico infiammato, Come Del’vig brillo a un pranzo.7 7 Il barone Antòn Antònovič Del’vig (1798-1831), compagno di scuola e amico intimo di Puškin; autore d’epigrammi e idilli di classica perfezione. |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin