|
XXVI. В последнем вкусе туалетом Заняв ваш любопытный взгляд, Я мог бы пред ученым светом Здесь описать его наряд; Конечно б это было смело, Описывать мое же дело: Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет; А вижу я, винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо б меньше мог Иноплеменными словами, Хоть и заглядывал я встарь В Академический Словарь. XXVII. У нас теперь не то в предмете: Мы лучше поспешим на бал, Куда стремглав в ямской карете Уж мой Онегин поскакал. Перед померкшими домами Вдоль сонной улицы рядами Двойные фонари карет Веселый изливают свет И радуги на снег наводят: Усеян плошками кругом, Блестит великолепный дом; По цельным окнам тени ходят, Мелькают профили голов И дам и модных чудаков. |
XXVI Attirato il vostro sguardo Sul dernier cri della moda, Potrei dire al colto mondo Come il Nostro era abbigliato; Non c’è dubbio che descrivere Spetta a me di farlo, ma Pantaloni, frak, gilet Non ci sono in lingua russa; Lo confesso, anche così Il mio lessico dimesso Potrebbe esser meno fitto Di parole forestiere, Benché a lungo abbia spulciato Della Crusca il Dizionario. [1] XXVII Ma non è questo ora il punto: Affrettiamoci piuttosto Verso il ballo a cui il mio Eugenio In carrozza è galoppato. Lungo l’assonnata strada, Fra le buie case spandono Sulla neve iridescente Luce allegra i doppi fari Della fila di landò. Circondato di lumini Brilla splendido un palazzo, Ombre passano sui vetri, Coi profili delle teste Delle dame e dei gagà. [1] Nel testo, il Dizionario dell’Accademia Russa (che s’ispirava, guarda caso, al purismo del nostro). |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin