|
XIII. Решась кокетку ненавидеть, Кипящий Ленский не хотел Пред поединком Ольгу видеть, На солнце, на часы смотрел, Махнул рукою напоследок - И очутился у соседок. Он думал Олиньку смутить Своим приездом поразить; Не тут-то было: как и прежде, На встречу бедного певца Прыгнула Олинька с крыльца, Подобно ветреной надежде, Резва, беспечна, весела, Ну точно так же, как была. XIV. “Зачем вечор так рано скрылись?” Был первый Олинькин вопрос. Все чувства в Ленском помутились, И молча он повесил нос. 6 Исчезла ревность и досада Пред этой ясностию взгляда, Пред этой нежной простотой, Пред этой резвою душой!.. Он смотрит в сладком умиленье; Он видит: он еще любим; Уж он раскаяньем томим, Готов просить у ней прощенье, Трепещет, не находит слов, Он счастлив, он почти здоров... 6 Vešat’, povesit’ nos = abbattersi, perdersi d’animo. |
XIII Non voleva vedere Olga Prima dell’incontro, Lenskij, Tanto s’era fitto in mente Di spregiar quella civetta. Guardava il sole, la pendola, Finché, bah, agitò la mano E scappò dalle vicine. Pensava Olga che, confusa, Si stupisse del suo arrivo; Nulla, invece: come prima Dall’ingresso corse incontro Al suo povero poeta Sbarazzina, allegra, simile Alla frivola speranza, Come ella era sempre stata. XIV “Come mai siete sparito Così presto ieri sera?” Fu la prima sua domanda. Si smarrì Lenskij – confuso Abbassò il capo. Svanirono Gelosia e rabbia di fronte A uno sguardo così puro, Così fresco e così semplice, A quell’anima di birba!.. E, commosso, dolcemente La guardò: è ancora amato. E già languido, pentito, Pronto a chiederle perdono, Palpita, non sa che dire, È felice, quasi in sé... |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin