|
III. Он в том покое поселился, Где деревенский старожил Лет сорок с ключницей бранился, В окно смотрел и мух давил. Все было просто: пол дубовый, Два шкафа, стол, диван пуховый, Нигде ни пятнышка чернил. Онегин шкафы отворил: В одном нашел тетрадь расхода, В другом наливок целый строй, Кувшины с яблочной водой И календарь осьмого года; Старик, имея много дел, В иные книги не глядел. IV. Один среди своих владений, Чтоб только время проводить, Сперва задумал наш Евгений Порядок новый учредить. В своей глуши мудрец пустынный, Ярем он барщины старинной Оброком легким заменил; И раб судьбу благословил. Зато в углу своем надулся, Увидя в этом страшный вред, Его расчетливый сосед. Другой лукаво улыбнулся, И в голос все решили так, Что он опаснейший чудак. |
III Prese alloggio nella stanza Dove il vecchio campagnolo Era stato quarant’anni A beccarsi con l’economa, A guardare alla finestra E a schiacciar mosche sui vetri. Spoglio, semplice l’arredo: Sul parquet di quercia c’erano Un sofà imbottito, un tavolo (O, non una macchiolina, Benché minima, d’inchiostro) E due armadi. Li aprì Onegin: Qua il quaderno delle uscite, Là, tra orcioli d’acquavite E una schiera di rosolii, L’almanacco dell’anno otto... Il buon vecchio, pien d’impegni, Altri libri non leggeva. IV Solo, nella sua tenuta, Per passare il tempo, Eugenio Pensò bene d’instaurare Un nuovo ordine di cose. Nel suo angolo sperduto, Il sapiente solitario Mutò in lieve tassa il giogo Dei diritti padronali: Benedì la sorte, il servo. Ma, nel canto suo, un vicino Sparagnino s’arrabbiò, Grave danno in ciò vedendo; Rise un altro a bocca storta, E all’unisono conclusero Che era un tipo, quell’Onegin, Strambo e assai pericoloso. 1 1 La servitù della gleba, istituita nel 1649, sarà abolita nel 1861, ma già agli inizi del secolo l’intelligencija – sull’onda degli ideali della rivoluzione francese – ne sollecitava l’abolizione. Onegin cambia in piccola tassa, obròk, la dura corvée di tre giorni a settimana, bàrščina, durante i quali il servo doveva lavorare gratis per il padrone. |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin