|
XLIII. XLIV. Буянов, братец мой задорный, К герою нашему подвел Татьяну с Ольгою; проворно Онегин с Ольгою пошел; Ведет ее, скользя небрежно, И наклонясь ей шепчет нежно Какой-то пошлый мадригал, И руку жмет - и запылал В ее лице самолюбивом Румянец ярче. Ленской мой Всё видел: вспыхнул, сам не свой; В негодовании ревнивом Поэт конца мазурки ждет И в котильон ее зовет. XLV. Но ей нельзя. Нельзя? Но что же? Да Ольга слово уж дала Онегину. О боже, боже! Что слышит он? Она могла... Возможно ль? Чуть лишь из пеленок, Кокетка, ветреный ребенок! Уж хитрость ведает она, Уж изменять научена! Не в силах Ленской снесть удара; Проказы женские кляня, Выходит, требует коня И скачет. Пистолетов пара, Две пули - больше ничего - Вдруг разрешат судьбу его. |
XLIII. XLIV
Bujanòv, l’amico mio, Ha portato Olga e Tatiana Dal nostro eroe, che sùbito Se ne va con Olga: in pista La trascina scivolando Come niente fosse e, tenero, Qualche madrigale spinto All’orecchio le sussurra, E le stringe la manina – E lei dal rossore avvampa, Lusingata, sempre più. Il mio Lenskij ha visto tutto: E’ infuriato, fuor di sé; Nero di gelosia aspetta Che finisca la mazurka, E chiama Olga al cotillon.30 XLV Lei non può. Non può? E perché? Perché ha già promesso a Onegin! O dio santo, ha udito bene? S’è permessa... ma è possibile? Dalle fasce è appena uscita Ed è già così civetta? Già ha imparato a simulare, A tradire, la mocciosa! Lenskij non sopporta il colpo; Imprecando alle fraschette Delle donne esce, reclama Il cavallo e via al galoppo. Due pistole e due pallottole – Nulla più – decideranno In un amen la sua sorte. 30 “Sorta di ballo a figure, con giuochi, originariamente contadinesco.” (Zingarelli) |
ONEGIN
di Aleksandr Sergeyevich Pushkin