|
ROMANZA DI NATALE
A Evgenij Rejn, con affetto.
Nuota via nell'angoscia inesplicabile
dei Giardini Alexandr,
notturna navicella inestinguibile,
dentro il tormento dei mattoni, a notte,
un lampione insocievole,
come una rosa gialla, sulla testa
dei suoi amanti, ai piedi dei passanti.
Nuota via nell'angoscia inesplicabile
un coro d'api d'ebbri e di sonnambuli.
Nella notte di Mosca uno straniero
scatta una foto tristemente, imbocca
l'Ordynka un taxi pieno di malati,
e i morti sono fermi in un abbraccio
con i vecchi villini.
Nuota via nell'angoscia inesplicabile
nella città un cantante malinconico,
sta presso una bottega di petrolio
un portinaio tondo in viso e triste,
per una scialba strada va di fretta
l'amante vecchio e bello.
Ed un corteo nuziale a mezzanotte
nuota via nell'angoscia inesplicabile.
E nuota via nel buio oltre Moscova
nella sciagura un bagnante casuale,
erra un accento ebraico
sopra una scala gialla malinconica,
e dall'amore all'amarezza, verso
il Nuovo Anno, verso la domenica,
nuota via una beltà professionista
che spiegare non sa la propria angoscia.
Nuota la fredda sera via dagli occhi,
nella vettura remano i ghiaccioli,
un vento gelido, un vento pallido
s'appiccica alle mani rosse, e scorre
il miele delle luci della sera,
e va un odore dolce di halvah,
regge una torta scura sulla testa
la notte di Natale.
Nel mare cittadino il tuo Anno Nuovo
nuota via nell'angoscia inesplicabile
su un'onda cupo-azzurra,
come la vita riprendesse, come
fossero per venire luce e gloria,
un giorno lieto, pane a volontà,
come fosse per oscillare a destra,
dopo aver spendolato
a sinistra, la vita.
1962
|
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС
Евгению Рейну, с любовью.
Плывет в тоске необъяснимой
Среди кирпичного надсада
Ночной кораблик негасимый
Из Александровского сада,
Ночной фонарик нелюдимый,
На розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
Пчелиный хор сомнабул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
Печально сделал иностранец,
И выезжает на Ордынку
Такси с больными седоками,
И мертвецы стоят в обнимку
С особняками.
Плывет в тоске необъяснимой
Певец печальный по столице,
Стоит у лавки керосинной
Печальный дворник круглолицый,
Спешит по улице невзрачной
Любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
Плывет в тоске необъяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой
Пловец в несчастие случайный,
Блуждает выговор еврейский
По желтой лестнице печальной,
И от любви до невеселья
Под Новый Год, под воскресенье,
Плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
Дрожат снежинки на вагоне,
Морозный ветер, бледный ветер
Обтянет красные ладони,
И льется мед огней вечерних
И пахнет сладкою халвою,
Ночной пирог несет сочельник
Над головою.
Твой Новый Год по темно-синей
Волне средь моря городского
Плывет в тоске необъяснимой,
Как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
Удачный день и вдоволь хлеба,
Как будто жизнь качнется вправо,
Качнувшись влево.
1962
|
