La leggenda vuole che Sofia Paleologa abbia portato in dote al suo sposo, Ivan III, la meravigliosa Biblioteca di Costantinopoli, che l'abbia voluta tenere volutamente nascosta e che sia giunta in eredità a Ivan il Terribile. E molti nel corso dei secoli si sono affannati a cercarla. Ma come andarono realmente le cose? Che portò con sé Sofia a Mosca? Quali i libri che Ivan il Terribile celava? E se si provasse a scavare nei dintorni di Uglič, sul fiume Učma? Il dialogo in stile fantasy di Vladimir Ervol'der prova a dare delle risposte. Quando la storia ha bisogno di un po' di immaginazione per potersi raccontare, e l'immaginazione può trasformarsi in storia...
[Pubblichiamo il racconto in originale come l'abbiamo ricevuto dallo stesso autore che cogliamo l'occasione per ringraziare]
Библиотека Грозного – искать в Угличе?
Диалог в стиле фэнтези
Владимир Эрвольдер
Именно такое оглавление обнаружил после Нового года декан исторического факультета, Александр Иванович, на одной из папок, при просмотре курсовых студенческих работ.
– Интересно, интересно… – пробормотал он себе под нос, – таких предположений о поиске знаменитой библиотеки у моих студентов еще не было… Что ж, приступим…
И, не ожидая никакого подвоха, декан открыл папку… Сначала он немного поморщился, увидев почему-то рукописный и плохо разборчивый текст. Но затем, прочитав заголовок первой части, одобрительно хмыкнул…
I
А была ли та Либрерия?
***
– Так, так, все правильно, – мысленно подчеркнул он, – все логично: прежде чем продолжать искать библиотеку Ивана Грозного, сначала надо выяснить первопричину того, почему она до сих пор так интересует не только отдельных энтузиастов-любителей, типа известного предпринимателя Германа Стерлигова, и именитых ученых-историков, но и некоторых современных политиков? Итак, попробуем прочитать, а потом уже делать определенные…
Но не успел декан до конца додумать свою мысль, как вдруг:
– Не надо читать, Александр Иванович, – где-то в подсознании услышал он молодой, задорный голос, у меня очень плохой почерк, намучаешься, читаючи. Ты просто закрой глаза и слушай, а я сама тебе все расскажу, только будь очень внимателен, так как история с этой, как ты выразился, первопричиной, оказалось настолько запутана в средние века, что сам черт ногу сломит. И по моей версии выходит, что…
– Что?! – вскинулся декан, – Кто это со мной мыслями перекидывается?! – Да рукопись это о тебе забоится, я – рукопись, – откликнулся голос, – так ты будешь слушать меня или как?
– Конечно, буду, – с каким-то даже облегчением (не надо будет мучиться с почерком), мысленно ответил декан, давно привыкший уже ничему не удивляться, особенно перед Рождеством, – ты только никуда не пропадай… И он послушно закрыл глаза, подперев подбородок рукой.
– Не бойся, не пропаду… – ответил голос, – Итак, поехали… Я уверена, той самой первопричиной, из-за чего вот уже пятьсот лет после смерти Ивана IV, идут поиски его библиотеки, послужили слухи о том, будто бы в ее состав входила знаменитая на весь мир византийская Либрерия (библиотека) константинопольских императоров, основанная в 307 году до н. э. полководцем Александра Македонского Птолемеем I Сотером. И, по преданию, привезла Либрерию из Рима в Москву, в качестве приданого, бабка Ивана Грозного византийская принцесса София Палеолог, когда выходила замуж за великого Московского князя Ивана III Великого в 1472 году. А доставила она ее будто бы на семидесяти подводах, полных кованых сундуков. Но вот беда, есть в этой легенде одна незадача…
– Интересно, какая?
– Да все дело в том, что привезти ту Либрерию София ну никак не могла.
– Это почему же? – уже немного заинтригованный, спросил декан.
– Для того чтобы во всем разобраться, нам надо обратиться к легендам, историческим фактам и документам...
– Ну и обращайся быстрее, ведь тебя ученый-историк слушает, а не студент-первокурсник – повысил голос декан.
***
– Все, все, ты только не нервничай, – успокоила его рукопись, – Начну с того, что согласно древнему каталогу, насчитывала та Либрерия одних только больших фолиантов из разных стан, украшенных золотом и драгоценными каменьями, более 800 штук (запомни это число, Александр Иванович). И это, не считая сотен глиняных клинописных плиток, среди которых были даже копии законов царя Хаммурапи, а также десятков тысяч рукописных папирусов, кожаных и бумажных свитков, хранившихся в кедровых пеналах.
– Подумаешь, удивила, – стал «подзуживать» рукопись декан, – у нас в государственном Историческом музее такого добра тоже навалом.
– Э, не скажи, уважаемый декан, наш главный исторический музей с византийской Либрерией даже рядом не стоял, – отбила атаку рукопись, – Почему? Да потому, что, как писала газета «Труд» 22 ноября 1944 (! ) года, «В шкафах Государственной библиотеки имени В. И. Ленина … находятся Пять (так выделено в тексте – В.Э.) книг большого формата в старинных кожаных переплетах из личного собрания Ивана Грозного». И только… А в состав Либрерии, которая тоже, якобы, была в библиотеке царя, входили аж четыре стариннейшие (!) и крупнейшие библиотеки стран Азии, Африки, Индии и собственно Римской империи. А их общий каталог насчитывал более 300 громадных фолиантов.
– Это как же прикажете понимать, если я об этом даже не слышал? – ехидно спросил декан, специально «заводя» дальше рукопись.
– И не только ты один… А если серьезно, то Либрерия состояла: из собственно Византийской библиотеки, плюс полное собрание книг и рукописей древнего Рима, перевезенное императором Константином в 330 году н. э. в Византию при переносе туда столицы Римской империи. По преданию, тогда же он забрал с собой Александрийскую библиотеку египетской царицы Клеопатры VII, которую она в 28 году до н. э., с помощью своего любовника римского полководца Марка Антония, подарила Риму, спасая ее от набегов великого воина ислама Хаммада ибн Омара. А в библиотеку царицы, в свою очередь, входила Пергамская библиотека Агаларов со своей собственной тысячелетней (до н. э.) африканской историей. Уф… Ну что, убедил?
– Убедил, убедил, давай дальше.
– И вот, согласно легенде, все это богатство, отец Софии, Фома Палеолог, брат последнего константинопольского императора Константина XI, погибшего при защите столицы своей Византии, опять же, якобы, успел вывезти на корабле из Константинополя, перед самым взятием его турками в 1453 году. Вместе с ним спаслась тогда и София, которой в то время было всего 12 лет, и звали ее тогда Зоей.
–Так значит Либрерию все-таки привозили в Москву, если о ней столько стало известно? –поднял брови декан.
– Да как сказать, - сразу же мысленно откликнулась рукопись на его вопрос, – ибо с этой византийской библиотекой, после ее спасения Фомой, происходили все время большие непонятки, в результате чего у меня сложилось впечатление, что Либрерию, перед отправкой Софии в Москву, в Ватикане просто придумали, опираясь на ее каталог, который только и успел вывезти Фома.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. – шутливо попросил декан, которого уже стал забавлять этот мистический, но довольно интересный, и, с исторической точки зрения, убедительный диалог. – Есть, начальник, – хихикнула рукопись, – Слушай дальше… Начались же те непонятки с того, что разгрузил Фома свой корабль в Риме только через несколько лет (около 1460 года) после отплытия из Константинополя! Представляешь?!
– Пока нет.
– Сейчас представишь, ибо тому непонятному факту есть документальное подтверждение в виде письменного распоряжения римского Папы Пия II о выдаче тогда Фоме, за спасение им христианских сокровищ, в виде головы святого апостола Андрея Первозванного и одного пальца Иоанна Крестителя, 700 дукатов. А через пять лет в Риме объявилась и дочь Фомы, та самая Зоя, ставшая уже совсем взрослой девушкой на выданье. Кстати, Пий II, в благодарность Фоме за сокровища, взял его с дочерью под свою опеку, «перекрестив» при этом Зою – в Софию.
–Повезло им, – хмыкнул декан.
–Это точно, – подтвердила рукопись, – ибо 6500 дукатов, выделенных на содержание Фомы и его семьи коллегией кардиналов во главе с Виссарионом Никейским, это совсем не та сумма, которую бы они могли выручить за Либрерию, привези ее Фома в Рим.
–Ты все-таки думаешь…
–Да чего тут думать, Александр Иванович, посуди сам…
Во-первых, та Либрерия грабилась крестоносцами, дважды захватывавших Константинополь, и особенно серьезно – в 1204 году. Во-вторых, Фоме просто некогда было грузить корабль, ибо над ним уже вовсю летали каменные ядра и свистели стрелы, поэтому он успел схватить только самое, по его мнению, ценное. И, в-третьих, даже не смотря на разграбление крестоносцами двести пятьдесят лет тому назад, Либрерия была так велика, что по свидетельству очевидца грека Михаила Дуки, громадное количество книг и рукописей было развезено турками на телегах по провинциям Оттоманской империи после взятия ими города. Это уже не говоря о том, сколько бесценных культурно-исторических сокровищ было разорвано, втоптано в землю и сожжено на кострах, где захватчики готовили себе еду. Поэтому-то нигде, ни в каких документах исторического архива Ватикана, кроме того, что Фома привез религиозные сокровища и немного золота, не говорится о факте поступления в Ватикан бесценной Либрерии, только как- то вскользь упоминается лишь ее каталог.
– Ну, это еще не аргумент, так как часть документов могла и затеряться в веках, не так ли? – начал сопротивляться декан.
– Может, быть, зато сохранились другие, из которых видно, что следующий за Пием II римский Папа, уже Павел II, безуспешно пытался дважды выдать Софию замуж, но никто не брал в виду ее бедности. К примеру, король Франции Жак II де Лузиньян отказал ему в 1466 году только потому, что «блеск ее имени и слава предков были плохим оплотом против оттоманских (турецких) кораблей, крейсировавших в водах Средиземного моря».
Видимо, по тем же причинам не состоялась свадьба Софии и с итальянским богачом князем Параччиоло. И только один русский великий Московский князь Иван III «клюнул» на это дело, да и то из чисто государственных интересов.
– Это какие же еще государственные интересы могли быть в то время у него с Римом?
***
– А вот какие… 11 февраля 1469 года к Ивану III вдруг прибывает посол от уже знакомого нам римского кардинала Виссариона Никейского с грамотой, где следующий за Павлом II – римский Папа Сикст IV предлагает великому Московскому князю в жены «православную христианку», свою подопечную византийскую принцессу Софию. И, по легенде, там была небольшая приписочка, где он обещает русскому царю на полном серьезе, в случае заключения брака, сделать его, ни много, ни мало, а Византийским императором. Конечно, это был чисто политический жест, так как, если ты не забыл, Константинополь был в то время захвачен турками. Но, тем не менее, Иван III, учитывая, что у него был только титул великого Московского князя, который не очень то котировался в Европе, вынужден был поверить Папе и согласиться на брак. И это даже не смотря на чрезмерную полноту принцессы, обнаруженную им на ее портрете, привезенном осенью 1469 года из Рима его послом Иваном Фрязиным. И вы знаете, Папа его не обманул!
– Опять какие-то документы появились? – уже не удивился декан.
– Именно… В 1473 году Иван III получил (через сенат Венеции) от Сикста IV официальное обращение, где дословно было сказано следующее «Восточная империя, захваченная оттоманом, должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака».
– Ну и что? Какая-то политическая абракадабра. – попытался было отмахнуться от такой информации декан, да не тут то было…
– Абракадабра?! – возмутилась рукопись, – Да этот документ в политическом плане ставил Ивана III вровень со всеми государями средневековой Европы! То есть, он, русский князь, пускай великий и Московский, превратился еще и в «его сиятельство» (монарха), а по сути, по желанию Папы Римского, стал еще и императором Византии! До сих пор не пойму, как наши ученые-историки на такой факт не обратили внимания, в том числе и ты, Александр Иванович? – воскликнула рукопись.
– Да вот так, как-то – засмущался декан, – Ладно, заканчивай свой исторический политический экскурс, и возвращайся к той Либрерии.
– Да, конечно, что касается Либрерии, то будь у Софии та знаменитая византийская библиотека, то стал бы тогда Папа Сикст IV играть в такие сложные политические игры, выдавая ее за муж? Да она давно бы была королевой, к примеру, Франции! – возбужденно откликнулась рукопись. – Понятно это тебе?
– Понятно, понятно, – откликнулся декан. – Да, кстати, разве не могла она прихватить ту библиотеку где-нибудь по дороге, например в Греции, где ее папа-Фома, за те долгие годы «скитаний» по дороге в Рим, вполне мог припрятать до лучших времен?! Ведь он, если не ошибаюсь, тогда на полуострове Пелопоннес удельным княжеством Морея командовал?
– Именно вот это как раз полностью исключено, ибо, во-первых, маршрут следования Софии подробно отображен в исторических документах средневековья: начинался он в Риме, шел через Нюрнберг до Любека, и затем через Псков до самой Москвы. А, во-вторых, та Морея, бывшая вотчина Фомы, где он, якобы, мог спрятать Либрерию, в то время уже была захвачена турками.
***
– Так была Либрерия или нет?! – начал уже сердиться декан,
– Если и была, то только в историческом плавне, так как никаких сведений о ее поступлении в постельную казну (1) Ивана III не существует. А ведь там записывалось все без исключения, вплоть до шапки Мономаха (2). Молчит о драгоценных свитках и афонский монах Максим Грек (3), приглашенный князем Василием (отцом Ивана Грозного) в 1516 году для перевода Толкового Псалтыря из его личной библиотеки с греческого языка на русский. Летопись «Сказание о Максиме» так и сообщает, мол, видел Грек «только книги греческие большого числа». И никогда он, даже находясь потом в заточении до самой смерти, «Либрерию» (будем теперь писать это слово в кавычках, договорились?) не упоминал.
– Упомянешь тут, сидя за решеткой… – поддакнул декан рукописи.
– Конечно, я сочувствую Максиму Греку, – тут же отозвалась она, – но и без него видно, что ни в каких документах не упоминается о том, чтобы Иван III передавал византийскую «Либрерию» по наследству своему сыну Василию, а тот – Ивану Грозному. Ничего не говорится о ней и в завещании самого царя от 1579 года, которое по его просьбе было публично зачитано царской опочивальне 17 марта 1584 года, за день до неожиданной смерти. Такие вот дела, уважаемый Александр Иванович.
– А что ты скажешь насчет семидесяти подвод с сундуками, на которых, по преданию, София привезла ту самую «Либрерию» с собой в Москву?
– Что касается стольких сундуков… – рукопись выразительно помолчала,
– Неужели ты думаешь, что римский Папа Сикст IV отправил бы свою протеже замуж за русского царя «без штанов»? Поэтому, чтобы придать этому акту международный политический вес, он оповестил всю Европу, что отправляет с Софией Москву знаменитую византийскую «Либрерию», хотя на самом деле там были просто книги церковные, да еще исторические, судя по Максиму Греку, греческих авторов.
– Спот, стоп, уважаемый! – не сдается рукописи декан, – А как же быть с описью библиотеки Ивана Грозного, составленную в 1556 году Дерптским пастором Иоанном Веттерманом (4). Ведь об этом ясно сказано в «Ливонской хронике» рижского бургомистра Франца Ниенштедта, лично знавшего того пастора? Сами же записи на двух листах обнаружил сначала в 1822 году в магистрате города Pernau (ныне Пярну, Эстония) профессор Дерптского (ныне Тартуского, Эстония) университета Христиан Дабелов, а затем уже в 1914 году там же – российский историк Игнатий Стеллецкий.
– Да, действительно, тогда Веттерман с восторгом написал: «…Сколько у царя рукописей… Таковых было всего до 800… (вспомнил эту цифру, Александр Иванович?) Ливиевы истории, Цицеронова книга Де республика и восемь книг Историарум. Светониевы истории о царях…». А если быть более точным, то в том списке говорится о 142 томах «Римской истории» Тита Ливия, 20-ти томах «Истории» Публия Корнелия Тацита, один экземпляр «Де република» Цицерона» и т. д.
Но нет там ни слова об арабских, африканских и индийских книгах, а тем более о драгоценных свитках. Да и была та опись на двух небольших листочках, что служит лишь доказательством следующего факта: у Ивана Грозного действительно была своя, доставшаяся ему в наследство от деда и отца, довольно обширная библиотека, но не более того. А вся история со знаменитой «Либрерией», это плод фантазии римского Папы Сикста IV, с веками превратившийся не только в красивую, но и убедительную легенду. И приложила руку к этому в немалой степени сама София Палеолог.
II
Искали – и не нашли
***
– Постой, постой, это как же прикажешь понимать? – воскликнул в недоумении декан. – Сама София?
– А почему бы и нет, если она по приезде в Москву приказала ту «Либрерию» немедленно в землю закопать, чтобы ни один взгляд чужой на нее не упал. Для чего? Уверяю тебя, именно для того, чтобы скрыть тот великий ватиканский обман. Софию в этом начинании поддержал и ее муж, которому было не с руки терять свое реноме с этой фальшивой «Либерией» в глазах правителей средневековой Европы. Он даже в 1480 году, якобы, отправил ту «Либрерию» с Софьей и постельной казной «на Бело-озеро в Кириллов монастырь» перед наступлением на Москву хана Золотой орды Ахмата.
По возвращении София опять стала прятать и перепрятывать «Либрерию», но потом поняла, что Москва, в плане хранения и секретности, место не надежное: то враги нападают, то заговоры разные, то пожары. И в результате решила она схоронить «Либрерию» в одном только ей известном месте, и хранила ту тайну до самой смерти.
– Это где же, если не секрет?
– Об этом чуть позже, а сейчас скажу тебе, что спрятала она свою библиотеку так надежно, что не нашел «Либрерию» даже ее сын Василий. Но он настолько «нашумел» этими поисками, (а Москва была полна иностранных дипломатов, иезуитских и торговых агентов), что слух о наличии на Руси таинственной и знаменитой византийской библиотеки, получил в действиях Василия свое историческое (раз ищет, значит есть!) подтверждение.
– И что же, ты хочешь сказать, что Иван Грозный ничего не знал обо всей этой истории с фальшивой «Либрерией», показывая свою библиотеку пастору Веттерману?
– Сначала, конечно не знал, ибо ему было три годика, когда умер его отец, и восемь – мать. Потом, когда он стал взрослым, до него естественно доходили смутные слухи столетней давности о «Либрерии», но ничем не подтвержденные.
– И, тем не менее, он же не просто так взял и показал свою библиотеку тому пастору? – продолжал настаивать декан.
– А что ему оставалось делать, если со всех сторон на него «давили» европейские монархи, заинтригованные поисками его отца: покажи да покажи хоть кому-нибудь ту «Либрерию», только не ври, что ее у тебя нету, ведь о том, что она едет в Москву сам римский Папа сто лет назад оповестил. Вот Иван Грозный и показал, чтобы от него отстали. Но этим он только «подлил масла» в эти слухи, ибо количество книг, указанное Ваттерманом в его описи «числом до 800», случайно совпало с количеством фолиантов, числящихся, якобы, в каталоге «Либрерии». И пошло поехало…
Первым стал разыскивать таинственную «Либрерию» сразу после смерти царя Борис Годунов, затем, уже в 1600 году, этим делом занялся даже ватиканский эмиссар (посол) Петр Аркудий. И ничего не найдя, прямо так и отписал в Рим, мол ее никогда в Москве и не существовало (что было совсем не далеко от истины). Но сила слуха была такова, что ему никто не поверил, и продолжали искать: Лжедмитрий I и II, Петр I (5) и Наполеон, и все последующие российские цари. Ведутся раскопки и со времён Сталина – по наше время.
– И что в результате?
– А в результате за несколько веков искатели перерыли не только весь Московский Кремль и подмосковные монастыри в Михайловской, Архангельской слободах и на Белом озере, но Новгород, который царь посещал, и даже Вологду, куда он планировал, якобы, перенести столицу. И ничего не нашли…
Такие вот дела с этой самой византийской «Либрерией», и, тем не менее, сама по себе личная библиотека Ивана Грозного несомненно представляет собой огромную историческую ценность и остается один только вопрос, а там ли ее искали? – Это как же понимать? – вскинулся декан, – ты опять что-то знаешь еще и по этому поводу?
− Не знаю, а предполагаю, и если рассуждать логически в историческом плане, то ее, по моему мнению, надо искать не где-нибудь, а в Угличе… – и рукопись удовлетворенно вздохнула…
Искать «Либерию» в Угличе?
***
– Это почему же именно в Угличе?
– Да потому, что в этих краях с 1491 года обретался двоюродной дядя Софии, крымский князь Константин Мангупский, приехавший вместе с ней в Москву, и на свадьбе подружившийся с братом Ивана III, Угличским Князем Андреем Большим и ростовским архиепископом Иосаафом. А надо отметить, что Иван III щедро одаривал родственников жены землями и деревнями. Но Константин от всего отказался и предпочел сидеть «на шее» Софии в Москве. Да так «крепко насидел», что даже попал в 1488 году под подозрение в боярском заговоре против царя. И тогда София, от греха подальше, спровадила его на должность владычного боярина при Ростовском архиепископе для производства гражданских, подчиненных церковному суду, дел, а попросту говоря – судьей.
– Хм, странно, он же был княжеского рода, и тут такая должность? –
всерьез удивился доцент. – А куда было Константину деваться, если ему в спину «дышали» ищейки Ивана III? И почти настигли, но он вместе с архиепископом бежал на «Бело- озеро в Ферапонтову обитель». Но и там родственника Софии все-таки достали и насильно, про приказу ее мужа постригли в монахи (о чем есть запись в летописи) под имеем Кассиан (Касьян). Из обители он решил поехать к своему другу Угличскому князю Андрею Большому. По пути, плывя на лодке по Волге, в 25 километрах от Углича, в месте впадения в нее речки Учмы, увидел прекрасное место с полуразрушенной Успенской обителью, основанной угличскими монахами в 1484 году. Приехав к князю, монах Касьян (Константин) попросил у него денег на обустройство обители. И тот не только не отказал ему в просьбе, но дал столько, что Кассиану хватило еще на организацию на месте обители Касьяно-Успенского монастыря (получается, своего имени?!) и постройки храма в честь Успения Пресвятой Богородицы.
– И ты хочешь сказать, что София именно в том монастыре и спрятала «Либерию»?
– Именно там.
– Но почему? – не унимаясь, «пытал» рукопись доцент
– Да потому, что она своему дяде всецело доверяла, так как после смерти Фомы Палеолога в 1465 году, Константин полностью заменил ей отца и принимал активнейшее участие в обустройстве ее дальнейшей жизни.
Поэтому она и схоронила «Либерию» в его монастыре. Сам же Константин прожил до 102 лет и умер, так и не открыв никому той тайны, и, кстати, был причислен церковью к лику святых.
–Что ж, вынужден признать твои рассуждения как логические и исторически выверенные, поэтому с той «Либерией» мне все ясно, но где же все-таки библиотека Ивана Грозного?
– А ты не догадываешься, Александр Иванович?
– Пока нет.
– Да, для этого нужно иметь более буйное воображение, чем у тебя…
Поэтому смею предположить, что до Ивана Грозного, когда он брал из окрестностей Углича в жены Марию Нагую, дошел древний слух, что его бабка София какие-то сундуки прятала в том монастыре. Он и смекнул, что к чему, но в связи с постоянными заговорами и войнами, а потом и болезнью, ему было не до того, чтобы выкапывать ту «Либрерию». А наоборот, когда Грозному надоело таскать свою личную библиотеку постоянно с собой, он, в одну из поездок в Вологду, по пути заехал в устье Учмы, но, сгоревшего ранее монастыря не нашел, поэтому закопал ее под храмом в честь Успения Пресвятой Богородицы.
Опять стоп, рукопись! – в последний раз воскликнул декан – А как быть с летописью, где записано, что Мария Нагая, повинуясь ссылке Бориса Годунова, прибыла в Углич с большим обозом и под охраной стрельцов, где, якобы, была библиотека Ивана Грозного, которую она забрала с собой для своего сына, будущего русского царя?
– Экий ты наивный, Александр Иванович, – вздохнула рукопись, – Ведь я только что тебе сказала, что ее в Углич отправил в ссылку Борис Годунов, который сам уже в это время активно искал «Либрерию». И неужели ты думаешь, что он позволил бы Марии взять с собой такую международную историческую ценность? А что касается большого обоза под охраной, так она все-таки была царица, пуская и вдовая…
***
– Значит, подводя конец нашим рассуждениям, – подытожил декан, ставя точку в диалоге – на Руси не было Византийской Либрерии. Представляю, как расстроится Герман Стерлигов, занимающийся поисками этой библиотеки вот уже, наверное, лет двадцать, узнав об этом. Ну а вам, молодой человек, ставлю за работу «отлично», что бывает, согласитесь, весьма редко.
И декан, закрыв папку, задумался.
– Конечно, многое в этой рукописи, как мне кажется, «притянуто за уши», но если исходить из стиля нашего диалога, то звучит довольно убедительно.
– начал рассуждать он, – И хотя, место на реке Учма, где не одну сотню лет назад стояли храм и церковь, из-за Рыбинского водохранилища стало островом с небольшой часовней и крестом, надо будет все-таки туда летом съездить. Посмотреть, что к чему, а может и покопать: чем черт не шутит…
Да не забыть при этом прихватить с собой металлоискатель, ведь сундуки, спрятанные Софией, были обиты железом…
Примечания
1 Под постельной казной Александро-невская летопись понимает «бумаги, грамоты, книги».
2 Шапка Мономаха представляет собой среднеазиатский головной убор. Не исключено, что эта наследственная регалия московских государей – дар хана Султана Гийас ад-Дина Муххамеда (Узбека) московскому князю Ивану Калите I, которому он покровительствовал.
3 Максим Грек – монах Ватопедского монастыря на горе Афон, что в Пелопонессе (ныне Греция)
4 Пастора Веттермана, сопровождавшего пленных ливонцев после победы Ивана Грозного в Ливонской войне 1565-1566 г.г., царь повстречал в Александровской слободе, где он останавливался на отдых по пути в Вологду.
5 Про «Либрерию» Петру I стало известно из доношения пономаря московской церкви Иоанна Предтечи Конона Осипова в Канцелярию Фискальных дел в Петербурге. В нем он заявлял, что в подземелье Кремля имеются "две палаты", заставленные до потолка сундуками с неизвестным содержимым. На них "замки вислые превеликие, печати на проволоке свинцовые; и У тех палат по одному окошку, а в них решетки без затвоРОК". (Так в тексте – В.Э.) А узнал он это от дьяка Василия Макарьева, бывшего при смерти. Тот же наткнулся на хранилище во времена царевны Софьи. Тайники были возле Тайницких ворот, и выходил Макарьев «реке Неглинной в Круглую башню...».
Сенат распорядился провести раскопки: «искали подземелья у Тайницких ворот на Житном дворе, на площади против Иностранной коллегии (там нашлись погреба), напротив колокольни Ивана Великого, у Цейхгаузской стены в Круглой башне, в Тайницких воротах...»
И ничего не нашли...