Дни расплетают тряпочку, сотканную Тобою.[1]

Она скукоживается [2] на глазах, под рукою.

Зеленая нитка, следом за голубою,

становится серой, коричневой, никакою. 

Уж и краешек вроде виден того батиста.[3]

Ни один живописец не напишет конец аллеи.

Знать, от стирки платье невесты быстрей садится

да и тело не делается белее.

То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.[4]

Либо: птица в профиль ворона, а сердцем ? кенарь.

Но простая лиса, перегрызая горло,

[1] Тряпочка, cencio, straccetto, abituccio; сотканную, tessuto. Porfirio, commentando un passo dell'Odissea, scrive che le Ninfe tessono (yphàinusin) le membra, manti purpurei, su telai di pietra, le ossa, per le anime dei nascituri. (De Antro Nympharum).

[2]  Incrocio di скукожиться, rannicchiarsi, restringersi (ma la radice è скука, noia) e жить, vivere.   

[3] La stessa immagine in J. Donne (Satira 4, 30-34)

[4] Allusione alla favola della volpe e il corvo - solo che qui la volpe è простая, semplice, nella sua naturale ferocia, mentre il corvo-canarino è comunque spacciato, canti o no.

Disfano, i giorni, il cencio da Te fatto:

A guardarlo, a toccarlo si raggrinza:

La verde trama è presto diventata

Celeste, grigia, e poi marrone, stinta.

E ai bordi è lisa, come di batista.

Mai i pittori dipingono la fine

Del viale. A quanto pare si ritira,

A lavarlo, il vestito della sposa,

E anche il suo corpo non si fa più bianco.

Sia che secchi il formaggio, o manchi il fiato.

Ossia: l'uccello è un corvo, di profilo,

Ma in cuore è un canarino. E' che la volpe,

Quando l'azzanna, semplice, alla gola,

Это ? ряд наблюдений. В углу ? тепло.

Взгляд оставляет на вещи след.

Вода представляет собой стекло.

Человек страшней, чем его скелет.

Зимний вечер с вином в нигде.

Веранда под натиском ивняка.

Тело покоится на локте,

как морена вне ледника.

Через тыщу лет из-за штор моллюск

извлекут с проступившим сквозь бахрому

оттиском "доброй ночи" уст

не имевших сказать кому.

Osservo, a caso. Fa caldo, nell'angolo.

Lascia un segno, lo sguardo, sulle cose.

L'acqua, in effetti, rappresenta il vetro.

L'uomo fa più paura del suo scheletro.

Sera d'inverno, e vino, in nessun posto.

I salici che assaltan la veranda.

Il corpo che s'appoggia sopra i gomiti

come fuor d'un ghiacciaio la morena.

Troveranno un mollusco, fra mille anni,

avvolto in una tenda, la cui frangia

ha su l'impronta d'una "buona notte"

di labbra che non ebbero a chi dirla.

ВЕНЕЦИАНСКИЕ СТРОФЫ (2)

Геннадию Шмакову

I

Смятое за ночь облако расправляет мучнистый парус.

От пощечины булочника матовая щека

приобретает румянец, и вспыхивает стеклярус

в лавке ростовщика.

Мусорщики плывут. Как прутьями по ограде

школьники на бегу, утрение лучи

перебирают колонны, аркады, пряди

водорослей, кирпичи.

STROFE VENEZIANE (2)

A Gennadij Shmakov  

I

Sgualcita nella notte, alza la vela

farinosa una nuvola. Un ceffone

del fornaio le imporpora la guancia

opaca, e brillano nella vetrina

Dell'usuraio i bijoux.

Fluttuano gli spazzini. E via di corsa,

come scolari sopra le ringhiere

con la bacchetta, i primi raggi battono

sopra colonne, arcate, alghe, mattoni.

II

Долго светает. Голый, холодный мрамор

бедер новой Сусанны сопровождаем при

погружении под воду стрекотом кинокамер

новых старцев. Два-три

грузных голубя, снявшихся с капители,

на лету превращаются в чаек: таков налог

на полет над водой, либо ? поклеп постели

сонный ? на потолок.

II

Albeggia a lungo.

Il freddo, nudo marmo delle cosce

della nuova Susanna che s'immerge

nel bagno è accompagnato dal ronzio

di cineprese dei nuovi vecchioni.

Due, tre grassi piccioni che si staccano

da un capitello son fatti gabbiani:

questa la tassa per volar sull'acqua,

o la calunnia che nel sonno un letto

muove al soffitto.

III

Свет разжимает ваш глаз как раковину; ушную

раковину затопляет дребезг колоколов.

То бредут к водопою глотнуть речную

рябь стада куполов.

Из распахнутых ставней в ноздри вам бьет цикорий,

крепкий кофе, скомканное тряпье.

И макает в горло дракона златой Егорий,

как в чернила, копье.

III

La luce vi apre gli occhi come un'ostrica;

lo scampanìo v'inonda l'ostrica uditiva.

Allora a mandrie accorrono le cupole

a bere l'incresparsi del canale.

Vi sbattono le imposte spalancate

nelle narici odori di cicoria,

caffé tostato e stracci spiegazzati.

Un San Giorgio dorato intinge l'asta

in gola al drago, come nell'inchiostro.

IV

Сырость вползает в спальню сводя лопатки

спящей красавицы, что ко всему глуха.

Так от хрустнувщей ветки ежется куропатки,

и  ангели ? от греха.

Чуткую бязь в окне колеблют вдох и выдох.

Пена бледного шелка захлестывает, легка,

стулья и зеркало ? местный стеклянный выход

IV

L' umido serpeggiando sale in camera

incurvando le scapole alla bella

addormentata, in quanto sordo a tutto.

Così a un ramo che sfrasca si rannicchiano

le starne, oppure gli angeli a un peccato.

Un respiro sommuove alla finestra

In dentro e in fuori il delicato velo.

Una schiuma di seta invade pallida

e leggera le sedie, e  qui, lo specchio,

è la vetrata per uscir ? la cosa ?

dal suo vicolo cieco.

V

Невесомая масса взятой в квадрат лазури

оставляя весь мир, всю синеву, в тылу,

припадает к стеклу всей грудью, как к амбразуре,

и сдается стеклу.

Кучерявая свора тщится настигнуть вора

в разгоревшейся шапке, норд-ост суля.

Город выглядит как толчея фарфора

V

La massa imponderabile d'azzurro

attratto nel quadrato, tutto il mondo

lasciando alle sue spalle, tutto il blu,

si china al vetro, come a una feritoia

con tutto il petto, e poi s'arrende al vetro.

Una muta ricciuta insegue il ladro

dal berretto che avvampa, promettendo

vento di tramontana. La città

sembra un ammasso di cristalli rotti

VI

Так выходят из вод, ошеломляя гладью

кожи бугристый берег, с цветком в руке,

забывая про платье, предоставляя платью

всплескивать вдалеке.

Так поощряют складки, не говоря о волнах.

И спустя тыщу лет, рыбы и птиц слепя,

так ступают по волнам, так, отражаясь в оных,

разглядывают себя.

VI

S'esce così dall'acqua, sbalordendo

la riva scabra con la  pelle liscia,

un fiore nella mano, ormai dimentichi

dell'abito, anzi, lasciando l'abito

diguazzare lontano.

Così si favoriscono le pieghe

(per non dire dell'onde). E dopo secoli,

pesci e uccelli abbagliando, sopra l'onde

così si va, così, in quelle specchiandosi,

contempliamo noi stessi.

VII

Шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки,

как непарная обувь с ноги Творца,

ревносто топчут шпили, пиластры, арки,

выраженье лица.

Все помножено на два, кроме судьбы и кроме

самоей H2O; но как всякое в мире «за»,

в меньшинстве оставляют ее и кровли

праздная бирюза.

VII

Scialuppe, motoscafi, lance, barche,

come scarpe spaiate del Creatore,

calpestano con zelo archi e pinnacoli,

l'espressione del volto.

Ogni cosa è per due moltiplicata,

fuorché il destino, e la stessa H2O;

ma, come ogni "aldilà" di questo mondo,

è messa in minoranza dal turchese

Neghittoso, dell'acqua e della volta.  [1]

VIII

Я пишу эти строки, сидя на белом стуле

под открытым небомб зимной, в одном

пиджаке, поддав, раздвигая скулы

фразами на родном,

Стинет кофе, Плещет лагуна, сотней

мелких бликов тусклый зрачок казня

за стремленье запомнить этот пейзаж, способный

обойтись без меня. 

 1982

VIII

Questi versi li scrivo mentre siedo

d'inverno, in sola giacca, all'aria aperta,

sbronzo, e facendo smorfie con gli zigomi

alle native frasi. [1]

Fredda il caffé. Sciaborda la laguna, 

tormentando coi suoi cento riverberi

la pupilla fiaccata dallo sforzo

di filmare un paesaggio che può fare

НАТЮРМОРТ

                                   "Придет смерть, и у нее будут твои глаза"

                                        Ч.Павезе

NATURA MORTA

Verrà la morte e avrà i tuoi occhi

Cesare Pavese

1

Вещи и люди нас

окружают. И те,

и эти терзают глаз.

Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье

в парке, глядя вослед

проходящей семье.

Мне опротивел свет.

Это январь. Зима

Согласно календарю.

Когда опротивеет тьма.

тогда я заговорю.

1

Uomini e cose ci circondano.

E ci straziano gli occhi, le une e gli altri.

Meglio vivere al buio.

Siedo su una panchina al parco e seguo

Con gli occhi una famiglia di passanti.

La luce mi dà nausea..

E' gennaio.

L'inverno va secondo il calendario.

Quando darà nausea il buio.

Allora inizierò a parlare.

2         

Пора. Я готов начать.

Неважно, с чего. Открыть

рот. Я могу молчать.

Но лучше мне говорить.

О чем? О днях. о ночах.

Или же - ничего.

Или же о вещах.

О вещах, а не о

людях. Они умрут.

Все. Я тоже умру.

Это бесплодный труд.

Как писать на ветру.

2

E' ora. Sono pronto a cominciare.

Da cosa, non importa. Aprire bocca.

Posso tacere. Ma

Meglio parlare.

Di che? Dei giorni. Delle notti

O anche di nulla.

Oppure delle cose.

Delle cose, ma non

degli uomini. Perché morranno.

Tutti. Anch'io morrò.

E' una fatica inutile.

Come scrivere al vento.

3

Кровь моя холодна.

Холод ее лютей

реки, промерзшей до дна.

Я не люблю людей.

Внешность их не помне.

Лицами их привит

к жизни какой-то не-

покидаемый вид.

Что-то в их лицах есть,

что противно уму.

Что выражает лесть

неизвестно кому.

3

Ho il sangue freddo. Un freddo più spietato

d'un fiume che congela fino al fondo.

Non mi piacciono gli uomini.

Non mi va a genio il loro aspetto.

Sui volti un che di non gettato via

li attorciglia alla vita.

Nei loro volti c'è qualcosa

che ripugna alla mente.

Che esprime adulazione

per uno sconosciuto.

4

Вещи приятней. В них

нет ни зла, ни добра

внешне. А если вник

в них - и внутри нутра.

Внутри у предметов - пыль.

Прах. Древоточец-жук.

Стенки. Сухой мотыль.

Неудобно для рук.

Пыль. И включенный свет

только пыль озарит.

Даже если предмет

герметично закрыт.

4

Più attraenti, le cose. Non c'è nulla

di male né di bene in loro,

esteriormente. Ma guardaci dentro,

e anche loro hanno viscere.

Dentro gli oggetti c'è polvere.

Cenere.  Rodilegno.

Pareti. Un baco secco.

Schifoso per le mani.

Polvere. Anche accesa la luce

solo polvere illumina.

Perfino se l'oggetto è chiuso

ermeticamente.

5

Старый буфет извне

так же, как изнутри,

напоминает мне

В недрах буфета тьма.

Швабра, епитрахиль

пыль не сотрут. Сама

вещь, как правило, пыль

не тщится перебороть,

не напрягает бровь.

Ибо пыль - это плоть

5

Un vecchio buffet, mi ricorda,

Vista da fuori,

Ma pure da dentro,

Nei sottosuoli del buffet c'è tenebra.

La frettazza, la stola

non cancella la polvere.

Non si sforza, la cosa in sé, di regola,

A vincere la polvere,

Non ci tende le ciglia.

Perché la polvere è carne

6

Последнее время я

сплю среди бела дня.

Видимо, смерть моя

испытывает меня,

поднося, хоть дышу,

эеркало мне ко рту,-

как я переношу

небытие на свету.

Я неподвиежен. Два

бедра холодны, как лед.

Венозная синева

6

Ultimamente dormo

in pieno giorno.

La mia morte, si vede,

fa le prove su me,

benché respiri,  mi mette

lo specchio sulla bocca, ?

siccome una non-vita

io conduco alla luce.

Sono immobile. Ho due

fianchi freddi, di ghiaccio.

Dà sul marmo l'azzurro

7

Преподнося сюрприз

суммой своих углов

вещь выпадает из

миропорядка слов.

Вещь не стоит. И не

движется. Это - бред.

Вещь есть пространство, вне

коего вещи нет.

Вещь можно грохнуть, сжечь,

распотрошить, сломать.

Бросить. При этом вещь

7

Offrendoci in sorpresa

la somma dei suoi angoli

La cosa casca giù

Da un cosmo di parole.

La cosa non sta ferma né si muove.

E' un delirio. E' lo spazio

Al di fuori del quale

La cosa non c'è più.

Puoi batterla, sventrarla,

bruciarla, romperla, gettarla via.

Non griderà per questo:

"Che figlio di puttana!"

8

Дерево. Тень. Земля

под деревом для корней.

Корявые вензеля.

Глина. Гряда камней.

Корни. Их переплет.

Камень, чей личный груз

освобождает от

данной системы уз.

Он неподвижен. Ни

сдвинуть, ни унести.

Тень. Человек в тени,

словно рыба в сети.

8

Albero. Ombra. Terra

per le radici, sotto l'albero.

Contorti monogrammi.

Creta. Fila di sassi.

Radici. Il loro intrico.

Un sasso: il proprio peso

Lo libera dai nessi

Del sistema in questione.

E' fermo. Non lo puoi

spostare o portar via.

Ombra. L'uomo, nell'ombra,

è come un pesce nella rete.

9

Вещь. Коричневый цвет

вещи. Чей контур стерт.

Сумерки. Больше нет

ничего. Натюрморт.

Смерть придет и найдет

тело, чья гладь визит

смерти, точно приход

женщины, отразит.

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

"Смерть придет, у нее

9

La cosa. Il fiore bruno

della cosa. Il suo contorno è logoro.

Crepuscolo. Non c'è più nulla

di nulla. Natura morta.

Verrà la morte e troverà un cadavere,

il cui specchio rifletterà la visita

della morte, come l'arrivo d'una donna.

E' un assurdo, una fola:

Teschio, scheletro e falce.

"Verrà la morte e avrà i tuoi occhi".

10

Мать говорит Христу:

- Ты мой сын или мой

Бог? Ты прибит к кресту.

Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,

не поняв, не решив:

ты мой сын или Бог?

То есть, мертв или жив?

Он говорит в ответ:

- Мертвый или живой,

разницы, жено, нет.

10

La madre dice a Cristo:

- Sei mio figlio o il mio Dio?

Sei inchiodato a una croce.

Come fo a andare a casa?

A bussare alla porta,

senza avere capito,

senza avere deciso:

Sei mio figlio o sei Dio?

Cioè, sei morto o sei vivo?

Donna, ? risponde lui ?

Morto o vivo è lo stesso,